Пришедшие в Сирию радикалы разрушили Пальмиру, взорвали статую Будды, которые стояли веками. Отказ признавать традиционные установки и доминирующие ценности и разрушать их, невежественность и нетерпимость.
Теолог, директор центра противодействия религиозному экстремизму в Египетском университете исламской культуры «Нур-Мубарак» Аскар Сабдин рассказывает о том, как зарождается радикализм, чем отличается от традиционных течений и какими методами с ним нужно бороться.
– Аскар Калимжанович, откуда все же появились и продолжают появляться различные радикальные течения в религии?
– Корень радикалиации – понимание религиозных текстов. Я всегда говорю, что у радикализации лингвистические и семантические корни.
На что опирается радикал? Он говорит: «Я это в Коране прочитал, в хадисе прочитал». То же самое говорит и представитель традиционной религии. И вот тут начинается борьба интерпретаций. Потому что толкование зависит от того, учитываем ли мы исторический контекст написания этих текстов или нет. Признаем ли мы многозначность речи или считаем ее однозначной.
Коран и сунны написаны на человеческом языке, но у слов есть разная семантика, значение. А если есть многозначность, то есть возможность для интерпретации.
А радикалы уверены, что в Коране все однозначно. Мы, теологи, начинаем им доказывать, что там есть метафоры, аллегории, иносказательность, но они ее не принимают.
К примеру, слово «джихад» имеет много значений. В хадисе Пророка сказано: если ты родителям служишь, это твой джихад. Или борись великим джихадом посредством Корана. Третий – наивысший джихад – слово истины, сказанное человеком. А радикалы считают, что борьба – это идти и физически уничтожать «врагов».
Вот еще пример: умма – это последователь пророка, а в Коране встречается еще пять смыслов этого слова: время, предводитель, группа людей, религия и путь, и их мало кто знает. И когда мы раскрываем многозначность этих слов, у радикалов однозначность начинает теряться. И тогда они начинают нас обвинять в том, что мы – не сунниты, а батиниты – сектанты, которые утверждали, что в Коране помимо явного смысла есть скрытый. По их мнению, если признаешь иносказательность, значит сектант.
Многозначность религиозных текстов подтверждается наличием в исламе четырех канонических правовых школ. Если бы существовало одночтение, то был бы один суннитский мазхаб. В истории ислама даже сподвижники пророка имели разные воззрения по одному и тому же вопросу, и в исламе это не порицается.
Ислам – религия мировоззренческого плюрализма. Радикал же упрощает мировоззрение и тем самым прямым буквальным пониманием склоняет к определенным действиям. Поэтому для деструктивных течений главным является мровоззренческая унификация – все должны придерживаться одного мнения, шаг в сторону – это уже угроза.
– Расскажите, пожалуйста, о современных угрозах и течениях, с которыми Вам приходится бороться.
– Современный салафизм – это религиозно-политическое течение, корни которого уходят к ранним ханбалитам-хашавитам и которое с призывом следования салафам в современном виде было разработано Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом и его преемниками путем селекции положений учений. Зачастую используется как синоним термина «ваххабизм».
Это течение способствует радикализации отдельных верующих мусульман. На сегодня все казахстанские террористы, с которыми я встречался – а это более 700 человек, в том числе 75 побывавших в рядах международных организаций типа ИГИЛ, – говорили о своей приверженности именно салафистской идеологии.
Все участники террористического акта, совершенного в 2016 году в Актобе, тоже были приверженниками этого течения. Поэтому в условиях Казахстана 98% террористов, прикрывавшихся Исламом и религиозными лозунгами, придерживались идеологии современного салафизма.
Как известно, 5 июня 2016 года Елбасы на заседании Совета безопасности РК назвал теракт, совершенный в Актобе, вылазкой группы последователей нетрадиционного религиозного течения салафизм.
Проблематика течения и его взаимосвязь с проявлениями ненависти, вражды и ксенофобии, а также оправдание насилия является одной из актуальных проблем современности.
Сам термин «салаф» для мусульман сакрален. Но люди, которые объявляют о своей приверженности к салафизму, этот термин используют для своего оправдания, хотя никакого отношения к истинным салафам они не имеют. Тем не менее у нас есть сакральная вывеска, за которой происходит оправдание насилия и убийства. Поэтому многие обманываются именно этой сакральной вывеской и думают, что название и содержание соответствуют друг другу.
В действительности же упаковка одна, а содержание внутри другое. Это – использование камуфляжа. Берут слово «джихад», а внутрь вставляют самоубийство. Берут слово «хиджра», а внутрь вставляют переезд в международные террористические организации.
«Шахид» в Коране – это мученик, который пал, защищая свою родину, а сегодня это – человек, который взрывает себя в многолюдном месте. При этом в Коране самоубийство – харам, оно запрещено несколькими аятами. Эта сакральная оболочка, которую используют радикалы, обманывает многих.
В салафизме сейчас продвигают совершенно несовместимые с исламом ценности. Поэтому задача дерадикализатора – показать молодежи, что преступного содержания не может быть в сакральных понятиях.
– Как можно отличить современного салафита от приверженца традиционного религиозного течения?
– Словарный смысл слова «салафизм» от арабского «салаф» – впереди идущий, предшественник, предок. Для каждого поколения тот, кто жил до него – салаф. В Коране это слово используется в 8-ми местах, но ни в одном из них не подразумевает политическое религиозное течение.
Салафы в общепринятой мусульманской традиции – это сподвижники Пророка, первые три поколения после него, золотые века Ислама.
В настоящее время под салафизмом подразумевается определение религиозно-политического течения, которое относят к ханбалитской догматической школе, антиинтеллектуальное и выступающее против рационализации религии.
Основателями современного салафизма принято считать ханбалистских хашавитов IV века, которые являлись буквалистами, авторитарными богословами, но без контекста военных действий.
Современный салафизм характеризуется антропоморфизмом – уподоблением бога людям, буквализмом, прямолинейностью, авторитарной теологией на основе поклонения текстам. Текст обожествляется, а все написанное считается инструкцией к прямому действию.
Первое: салафизм отличается антиинтеллектуальностью, все наследие человечества – особенно философия и логика – для них является харамом. Доходит до таких смешных вещей, как опровержение факта, что Земля круглая – до сих пор некоторые проповедники учат, что Земля плоская, и таких высказываний много.
Разум человека вводится в заблуждение. Салафиты призывают следовать предкам в поклонении и отбрасывают калам – исламскую философию и личное мнение. Буквализм, объявленный современными салафитами методом праведных предков, – их основной инструмент. Все, кто не соблюдает понятия, – кяфиры и их нужно убить.
Второе: это течение отличает агрессивность и грубость призыва, пренебрежение знаниями и примитивизация мировоззрения.
Третье: общность основоположников учения.
Четвертое: буквализм в понимании источников, общие методы аргументации в ходе диалога и дискуссии и непринятие ничего нового.
А самое главное – дозволение широким массам входить во врата иджтихада – богословского заключения. Произошла власть толпы, теперь любой человек, не имеющий экспертных знаний в религии, считает себя вправе давать рекомендации, заключения. Людей, не имеющих никакого отношения к религии, ввели в экспертную среду и дали им полномочия на фетвы, называть неугодных кяфирами, приговаривать к смерти и т.д.
Произошла профанация исламских знаний. Общие правила поведения, корпоративная лексика и внешний вид тоже их объединяет.
На сегодняшний день сканировать этих людей несложно, и они идентичны друг другу по всему миру.
Общие свойства – буквализм или терроризм, вражда к рационализму и философии, направленность против высокой культуры – театров, кинотеатров, концертов. Отказ признавать традиционные установки и доминирующие ценности и разрушение их, невежественность и нетерпимость, внутренняя нестабильность, заменяемость одних лидеров другими – вот что является основой данных течений.
Движущей силой является идеология и наследие, а не лидеры. Уничтожив предводителя, нельзя ликвидировать организацию или движение, потому что ему на смену придет другой последователь, нужно бороться с идеологией.
– Какие методы Вы считаете наиболее эффективными в борьбе с приверженцами нетрадиционных течений?
– Дерадикализация – это своего рода перепрограммирование. У каждого человека есть определенный статус, его социальная роль в жизни. Радикальная идеология все эти роли и ценности уничтожает, происходит двойной разрыв: человек порывает со своим прошлым, отрицает его и разрывает социальный статус, чтобы занимать новую роль.
Международные террористические организации постоянно этим занимаются. Когда у человека изменилось сознание под влиянием деструктивной идеологии, дерадикализатор выступает специалистом по перепрограммированию, чтобы вернуть его в отношения, которые были бы лояльными к его прошлому и окружающей среде.
Для этого есть несколько подходов, не зря с радикалами работают и теологи, и политологи, и психиатры. Теологическая дерадикализация выделяет три главных аспекта. Прежде всего это диагностика и выявление наличного состояния. Второе – коррекция взглядов и переубеждение, что вызывает максимальную критику со стороны правозащитных организаций. Третий и самый сложный момент – ресоциализация, адаптация и возврат в семью, общество, состояние лояльности и законопослушности.
Психологические методы начали применять, когда было обнаружено, что 10% террористов являются шизофрениками. В Казахстане 16-17% террористов имеют черепно-мозговые травмы.
Некоторые страны пытались использовать для этого самих же приверженцев салафизма. Так, в Дагестане в ходе дерадикализации были использованы студенты Мединского университета Хасид Линский, Аббас Абу Айша, Абдулла Молдавский и другие, официально называвшие себя салафитами.
Им был дан доступ к мечетям и разрешение открыть свое медресе. ДУМД посчитал, что они смогут максимально эффективно работать с радикалами, так сказать, выводить лесников из леса. Это работало до того времени, пока ИГИЛ не объявил о создании халифата. После этого вся команда и пять тысяч прихожан этих мечетей уехала за ними и приняла присягу Исламскому государству.
Первым, кто совершил такую ошибку, был Саддам Хуссейн. В 1991 году после «Бури в пустыне» Ирак ослаб, повсеместно начали появляться радикальные группировки. Хусейн первым использовал этот метод: когда потерпел поражение, он ввел в ряды радикалов своих верных сотрудников ГРУ и думал, что они смогут развалить организацию изнутри.
Но вышло так, что религиозная идеология победила лояльность этих людей к государству и перекрасила их национальную идентичность. В итоге эти люди, имеющие доступ к государственным секретам, несли информацию террористам, а засланные генералы создали ИГИЛ.
Почему в отличие от других организаций ИГИЛ имел территорию, администрацию и даже налогообложение? Потому что там правили люди, имеющие опыт администрирования и военных действий. Недопонимание идеологических корней привело к созданию такого монстра, как ИГИЛ, а начиналось все с хороших намерений.
Уровень экспансии этой идеологии намного сильнее. Поэтому салафизм называют миссианским течением и бороться с ним нужно только дерадикализацией и правильным воспитанием светских ценностей государства.
Светлана СВИЧ,
г.Караганда
