Строго говоря, термин «религиозный экстремизм» сегодня прочно вошел в современный политический и научный лексикон государств и обществ. Необходимо констатировать и то, что религиозный экстремизм в современном мире – это инструмент геополитики и передела сферы влияния.
Актуализация и востребованность всестороннего изучения данного понятия обусловлена глубокими политическими сдвигами в системе межгосударственных и международных отношений конца второго и начала третьего десятилетия XXI века, особенно на фоне затяжной пандемии коронавирусной инфекции и блоковой конфронтации, тесного переплетения политических процессов, разрыва социальных и культурных взаимосвязей в стремительно меняющейся современной эпохи.
Президент Республики Казахстан Касым-Жомарт Токаев особо отмечает, что сегодня «мир действительно, изменился. Казалось бы, незыблемая глобализация под воздействием пандемии сдала свои позиции в пользу самоизоляции и самовыживания государств. Появился повышенный спрос на национализм в международных отношениях» [1].
Согласно воззрениям международных экспертов, религиозные войны, межэтнические конфликты, вооруженный сепаратизм и ирредентизм охватывают страны и целые регионы, особенно на фоне внутристрановых проблем.
Угроза религиозного экстремизма как идеология международного терроризма, возникшая еще в XIX веке, в настоящий период поднялась до глобального уровня. В этом, на мой взгляд, состоит одна из главных особенностей международной среды начала третьего десятилетия XXI столетия.
Согласно отчету Международного экономического форума, действующего под эгидой Marsh & McLennan о глобальных рисках, «карту ключевых рисков» ближайшего будущего мира будут составлять: геополитическая нестабильность, экономическая конфронтация, климат и сокращение биоразнообразия, последствия цифровой фрагментации, новые факторы уязвимости системы здравоохранения, а также религиозный экстремизм.
Как видно, панорама мира иллюстрируется стремлением определенных глобальных сил повсеместно влиять на мировоззрения целых регионов планеты, воздействуя превентивно на традиционные национально-исторические и культурные коды, духовно-этические ценности и нравственные идеалы народов.
Масштабный регион планеты – Центральная Азия в этом плане не является исключением. Более того, по причине роста политической нестабильности в глобальном мире, некоторые эксперты соревнуются в точности предсказаний о будущем региона ЦА. Так, в исследовании ученых ближнего зарубежья Иванова Е.А. и Исаева Л.М. «О методике оценки текущего состояния и прогноза социальной нестабильности в странах Центральной Азии» прямо указывается, что именно «Центральная Азия станет следующим регионом мира, куда придут политические кризисы» [2].
На географической карте мира Центральная Азия позиционируется как мега-регион, расположившийся в центре материка Евразии.
Согласно общепринятому представлению, регион ЦА состоит из современных государств – Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана, Кыргызстана и Казахстана.
На протяжении истории Центральная Азия известна как территория, соединяющая между собой Европу, Ближний Восток, Южную и Восточную Азию благодаря Великому шелковому пути, способствовавшему взаимному обмену материальных и нематериальных/духовных ценностей населяющих их народов.
Геополитическое значение центрально-азиатского региона объясняется рядом объективных факторов: геостратегическим расположением на стыке множества действующих, возможных и планируемых транспортных и трубопроводных магистралей; богатейшими природными и людскими ресурсами; территориально-географической, историко-культурной и демографической близостью к очагам нестабильности в исламском мире; концентрацией региона глобальных вызовов и угроз в конфессиональном пространстве.
Экскурс в историю вопроса показывает, что истоки зарождения религиозного экстремизма в центрально-азиатском регионе простираются к периоду начала 1990-х годов. Для возникновения и распространения данной радикальной идеологии существовали определенные предпосылки.
Для выяснения истоков религиозного экстремизма стоит обратиться к некоторым исследованиям. Так, согласно Р.Двивенди, активизация религиозного экстремизма в странах Центральной Азии — Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане была вызвана такими факторами, как слабость политического курса, ухудшение экономических условий, коррупция, резкое снижение уровня жизни и неэффективное государственное управление [3].
По мнению отечественного ученого и политика М.С. Ашимбаева, резкий переход к рынку «перевернул» прежние моральные ценности. Именно на фоне безработицы и маргинализации части молодежи в регионе получили распространение экстремистские взгляды, призывы и действия [4].
Практически, религиозный экстремизм становится неотъемлемым фактором общественной и политической жизни ряда государств региона.
Основополагающими причинами/факторами «жизнестойкости» религиозного экстремизма на пространстве Центральной Азии выступают фанатизм, бездумный буквализм, интеллектуальная безграмотность в отношении предназначения, целей и сути самой религии, ее первоисточников. Значение имеют также идеологические манипуляции со стороны различных внешних сил, проявляющих пристальный интерес к мега-региону.
В этом свете стоит отдельно обозначить религиозные экстремистские организации/движения, которые и в будущем, по прогнозам мировых аналитических центров, будут представлять существенную угрозу безопасности государств Центральной Азии. Это, прежде всего, «Хизб-ут-Тахрир», Исламское движение Узбекистана, радикальные/экстремистские движения «Джамаати Таблиги», «Салафийа», «Аль-Кайда», «Талибан», «Всемирный исламский фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», «ИГ».
Вызовы и угрозы апологетов религиозного экстремизма углубляют интеграцию стран ЦА.
Вопросы региональной стабильности и безопасности в Центральной Азии, связанные с религиозным экстремизмом, становятся одними из ключевых в основе подписания различных межгосударственных соглашений и создания международных организаций.
В этом аспекте для государств Центральной Азии уникален опыт совместной коллективной работы в рамках ШОС и ОДКБ способствующей наращиванию сотрудничества и осуществлению конструктивных мер по обеспечению политической, экономической и культурной безопасности на всем пространстве мега-региона.
Как известно, в конце 2020 года Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, выступая на заседании Совета глав государств членов ШОС призвал создать Центр информационной безопасности, призванный служить «адекватным ответом нашей Организации на растущие риски по противодействию терроризму, сепаратизму и экстремизму, в том числе в интернете».
Глава нашего государства также особо подчеркнул, что это обусловлена тем, что перевод многих сфер общественной и экономической жизни в онлайн-пространство актуализировал тематику кибербезопасности. Ибо мировая турбулентность привела к нежелательной активизации сил «трех зол»: религиозного экстремизма, сепаратизма, терроризма.
По официальной информации Комитета национальной безопасности Республики Казахстан, в рамках ШОС ведется единый перечень лиц, причастных к террористической или экстремистской деятельности. Таких лиц насчитывается порядка восьми тысяч человек, из них 700 человек – это граждане Казахстана, в основном выехавших в зоны конфликта.
В документе ШОС и соглашении ОДКБ движение «Таблиги Джамаат» признается экстремистской; его деятельность запрещена в странах ЦА, кроме Кыргызстана.
«Таблиги Джамаат» действует в Кыргызстане вполне легально, пользуется поддержкой местных властей, проводит дааваты (призывы) в странах Центральной Азии, Индии, Пакистана, Бангладеш.
Следует отметить, что в 2020 году в Кыргызстане произошли массовые беспорядки с активным участием последователей этой организации, в результате которого политическая руководства страны ушло в отставку.
Указанное свидетельствует не только о сложной экономической ситуации и высокой бедности местного населения в Кыргызстане, но и активизации членов «Таблиги Джамаат» в государственных структурах.
По прогнозам экспертного сообщества, после победы государств и обществ над пандемией COVID-19 и открытии границ между странами ЦА и другими государствами, ожидается резкое увеличение потоков кыргызских мигрантов в соседние страны через Казахстан, а вместе с ним и экспорт «таблигской идеологии».
В этой связи, на страны центрально-азиатского региона во главе с Казахстаном возложена высокая ответственность за безопасность и стабильность данной части планеты.
В нашей стране на высоком уровне принят План мероприятий по реализации государственной политики в религиозной сфере Республики Казахстан на 2021 — 2023 годы.
Разработана и действует Концепция кибербезопасности для борьбы с экстремистской вербовкой и пропагандой в Интернете.
Создана система «Киберщит Казахстана». Ведется профилактика религиозного экстремизма в интернет-пространстве.
По официальной информации КДР МИОР РК, в 2020 году в СМИ, интернет-ресурсах и социальных сетях размещено более 64 тыс. публикаций, направленных на профилактику религиозного экстремизма и терроризма. По итогам 2020 г. удалено более 21 тыс. экстремистских материалов.
В целом представляется, что для снижения активности религиозного экстремизма в мега-регионе, государства Центральной Азии должны принимать превентивные меры, направленные на создание благоприятных и эффективных социально-экономических условий для молодежи и других уязвимых категорий населения, поддерживать деятельность институтов гражданского общества в целях консолидации, гармонизации и развития сообществ, которые имеют прочный иммунитет к деструктивным течениям и способность противостоять их радикальным воззрениям.
Что касается межгосударственного уровня, то представляется необходимым в дальнейшем повышать взаимное доверие стран Центральной Азии, развивать и совершенствовать механизмы выработанной коллективной общей долгосрочной стратегии в борьбе с религиозным экстремизмом.
Канат ДЖУМАБЕКОВ,
Главный консультант
Центра Н. Назарбаева по развитию
межконфессионального и межцивилизационного диалога
Список использованной литературы:
- Токаев К.К. Қазақ халқының тағдыры тарих таразысында тұр /Интервью республиканской газете «Ана тілі» 5 Маусым, 2020. — http://anatili.kazgazeta.kz/news/57708
- Иванов Е.А., Исаев Л.М. О методике оценки текущего состояния и прогноза социальной нестабильности в странах Центральной Азии. // Полис. Политические исследования. – 2019. -№2. – С.59-78.
- Двивенди Р. Нетрадиционные угрозы безопасности в Центральной Азии // В кн.: Перспективы укрепления казахстано-индийского партнёрства. – Алматы: КИСИ, 2006.
- Ашимбаев М.С. Безопасность Казахстана на современном этапе. – Алматы: КИСИ, 2002. С.37.
