Не так много прошло времени с начала первого этапа спецоперации «Жусан», чтобы судить о точных результатах работы с возвращенными женщинами. Но о некоторых девушках можно с уверенностью сказать, что они уже не нуждаются в профилактической терапии и успешно прошли реабилитацию. Есть среди них и такие, которые стремятся оказать помощь другим, участвуют в разъяснительных беседах, различной онлайн-работе, стремятся обозначить свою позицию через СМИ.
Неполное осознание
– Безусловно, полтора года – это небольшой срок, – считает руководитель Центра анализа и развития межконфессиональных отношений Павлодарской области Гульназ Раздыкова. – Ведь многие женщины психологически разрушались там по 5-7 лет. Да есть те, кто успешно реабилитирован, большинство женщин находятся в процессе и есть такие, которые очень слабо идут на контакт. Сейчас можно говорить о ремиссии радикализма, но не о полном его искоренении. Многие, приехавшие из горячих точек, отказались только от самых острых понятий таких, как джихад, «даруль-куфр», «такфир», «кафир», «тагут». Конечно же, многие согласны с тем, что совершили ошибку, поехав туда, но продолжают строить свою жизнь, опираясь на принципы радикальной идеологии.
Следует помнить, что женщины, возвратившиеся из мест боевых действий, перенесли психологическую травму. Многие стремятся забыть об этом неприятном жизненном опыте, включая психологическую защиту.
Однако психолог считает, что подобные моменты нельзя выкидывать из памяти, как и зацикливаться на них нельзя. Чтобы понять свои промахи, нужно анализировать произошедшее, извлекать выводы, стремиться исправить последствия и соответственно не допустить прежних ошибок.
Спасти других
Девушки, которые предстают перед своей проблемой «с открытым забралом» часто стремятся предостеречь других. Алтынай, возвратившаяся в Казахстан, благодаря второму этапу спецоперации «Жусан», сейчас в составе информационно-разъяснительной группы общается с различными категориями населения о религии и радикализме. По словам нашей собеседницы, ее основная целевая группа – это молодые девушки.
– Год назад, когда я только начинала консультировать, это были очные беседы, – говорит Алтынай. – Адресная работа велась с теми, кто рисковал повторить мою ошибку. Я делилась своим опытом. У девушек в ответ появлялось множество вопросов о том, с чего все это началось, как закончилось, каковы последствия.
В одной из передач со своим участием Алтынай рассказывала о том, что шаг в сторону радикальной идеологии был сделан тогда, когда у ее мужа появились очень настойчивые знакомые, которые стали говорить о том, что он неправильно молится, живет, общается не с теми людьми. В итоге, это свелось к тому, что они же посоветовали ему взять семью и поехать в Сирию.
Девушка провела там четыре года, потеряла мужа. Сейчас в одиночку растит четверых детей. Поначалу она тоже пыталась забыть об этих событиях, как многие другие девушки, но у нее ничего не выходило. В результате выбор был сделан в пользу поддержки других, недопущения подобных ситуаций и психологической помощи женщинам.
У Алтынай незаконченное юридическое образование, в следующем году она планирует поступить в университет на психолога. После возвращения она уже проходила психологические и теологические курсы в Актау, Нур-Султане и Караганде.
В настоящее время Алтынай активно консультирует дистанционно, посредством Zoom-конференций, у нее много постоянных слушателей. Хотя, когда она начинала работать были случая активного уклонения от бесед. Девушки закрывались, искали 50 причин, чтобы не общаться. Некоторых приходилось посещать не один и не два раза, чтобы вывести на разговор.
Разговаривать о своем прошлом стесняются и многие подруги по несчастью Алтынай. Хотя при этом активно стараются найти себя в этом стремительно меняющемся мире.
Трудный поиск себя
Толганай по профессии инженер. В Сирию муж увез ее с тремя детьми. В чужой стране она провела 5 лет, там потеряла супруга и сына. Самый младший ребенок родился там. Когда девушка в лагере для военнопленных ожидала возвращения, ему не было и двух лет.
– Мы вернулись благодаря спецоперации «Жусан-3», – рассказывает Толганай. – Мои родственники очень способствовали тому, чтобы нас скорее вызволили, передавали наши имена, пытались связаться с разными государственными органами.
Толганай и ее дети терпеливо ждали своей очереди. Ведь сначала вывозили больных и раненых, женщин с новорожденными детьми.
– Когда пришла наша очередь, это было просто незабываемое чувство! Трудно представить, что я испытала впервые за долгие годы, увидев родных! Мои дети почти забыли об том времени, о трудностях, которые нам довелось перенести, – говорит девушка. – Я забыть не могу. Не думаю, что еще раз выйду замуж, очень тяжело перенесла утрату супруга. Я не стремлюсь, чтобы мои сыновья и дочь помнили о Сирии, но постараюсь сделать все, чтобы они не попали в ту ловушку, в которую угодили их родители. Хочу сделать все, чтобы они росли счастливыми и не заблуждались.
Найти работу по профессии Толганай не удалось. Но за короткий период возвращения она уже перепробовала, ни один вид деятельности. Прошла швейные курсы, что позволило ей в период карантина изготавливать защитные маски. Также она училась на бухгалтера и массажиста, сейчас работает в медицинском учреждении.
– По возвращению мне очень много помогали родители и родственники мужа, – говорит Толганай. – Но я знаю, что их помощь не может быть бесконечной, нужно чего-то добиваться самой, копить на квартиру, строить карьеру.
Старшие дети Толганай пошли в школу, первое время дополнительно занимались, чтобы наверстать упущенное, сейчас уже почти не отличаются от своих сверстников.
Гульпари вернулась в Караганду в результате этапа гуманитарной акции «Жусан-4». В лагере она провела три месяца.
– Это было очень тяжелое время, – рассказывает женщина. – Пик жары, месяц Рамадан, сезон скорпионов, эти опасные насекомые постоянно ползали по стенкам палатки. Моей маленькой дочке тогда было всего полгода.
Гульпари тоже благодарна людям, способствовавшим ее возвращению на родину. Она очень рада, что ее выпала возможность начать жизнь заново. Хоть и не без трудностей, конечно.
– На работу пока выйти не могу, потому что ребенка не возьмут в садик, пока ей не исполнится два года, – говорит девушка. – Сейчас я живу с мамой, которая работает уборщицей и получаю небольшое пособие как мать-одиночка.
Из-за этого пособия Гульпари даже не смогла оформить АСП и «карантинные» 42500. Но в любом случае, она рада, что ей посчастливилось вернуться домой. Поскольку она знает, как тяжело тем женщинам и детям, которые до сих пор живут в палаточном лагере, где постоянно случаются смерти от холода, голода и болезней.
Вот так прекрасная мечта о «справедливом государстве» закончилась в нищете поселения для беженцев. Многим повезло выбраться и начать новую главу своей жизни, насколько она будет успешной покажет время. Важно не оставлять этих людей без внимания, не оставлять их наедине со своими заблуждениями.
Ирина РЕМАРК
