Спецоперация “Жусан” дала возможность нескольким сотням казахстанцев, большинство из которых дети, вернуться на родину и начать жизнь с чистого листа. В связи с этим, Ольга Рыль, руководитель центра социально-психологической, правовой поддержки несовершеннолетних “Шанс”, дала интервью Kazislam.kz о дальнейшей судьбе несовершеннолетних детей, возвращенных в рамках данной операций.
– Расскажите, пожалуйста, в чем заключается специфика работы вашего центра?
– Мы в основном работаем с детьми, которые были в контакте с законом. То есть, это: дети совершившие преступления или дети, которые стали жертвами преступлений. Согласно уголовно-процессуальному кодексу нашей страны, при допросе несовершеннолетнего потерпевшего, свидетеля (ст. 371) и допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого необходимо присутствие психолога или педагога.
Например, совершается преступление с участием несовершеннолетнего. Нам звонят из правоохранительных органов и информируют об этом. Сразу после этого специалисты (психологи, социальные педагоги) нашего центра выезжают на место. Независимо от времени.
– То есть, круглосуточно?
– Круглосуточно.
– Получается вы работаете со всеми категориями детей, так или иначе связанными с преступлениями?
– Да, независимо от того, является он лицом совершившим преступление, будь то уголовное или административное, или жертвой преступления. Мы стараемся им помочь.
– А есть какая-нибудь особенная категория, не связанная с преступлениями, которым вы помогаете?
– С 2016 года, у нас появилась категория: Дети пострадавшие от деятельности деструктивных религиозных течений. Они стали появляться в разных регионах нашей страны, в связи с чем, наши центры начали ими заниматься.
– Недавно, был случай, который мы обсуждали в комиссии по делам детей при акимате. Женщина, активный член нетрадиционного религиозного течения неопротестанского толка, мать пятерых детей, была лишена родительских прав. Муж забрал детей, после того, как она наносила вред воспитанию детей своей приверженностью. Это женщина, с высшим образованием. Она выходит замуж, второй раз, уже неофициально. Рождается ребенок. Со временем, она заставляет ребенка читать молитвы, ходить на службы.
Ребенок подрос и стал уходит из дома. Ему стало дискомфортно. Его задержали и привезли в центр адаптации несовершеннолетних. Так повторилось несколько раз. А в четвертый раз, ребенок сам пришел и говорит: «Я не хочу домой. Потому что мама не отпускает меня в школу».
Инспектор по делам несовершеннолетних, выносит материалы дела на рассмотрение комиссии. Ее предупредили один раз, второй. Но она не исправилась. В конце концов ее ограничили в правах на шесть месяцев. Сейчас ребенок находится в центре адаптации несовершеннолетних.
– Данные проблемы были только с представителями деструктивных религиозных течении христианского толка? Или есть и другие?
– Нет, также есть проблемы и с теми, кто придерживаются радикальных течений ислама. Их можно разделить на две группы:
Первая группа, это те, кто своими силами вернулся в Казахстан из горячих точек. Вторая группа, те, кто были возвращены в страну в рамках спецоперации «Жусан».
Дети из обеих групп, были направлены в наши центры для оказания им социально-психологической помощи.
Кроме того, мы сейчас готовим их в школу. Обучаем их разным языкам. У нас есть курсы музыки, рисования, есть спортивные секции и т.д.
Эти дети учатся в школе на класс, два класса ниже. Потому что, они не учились там (в Сирии и Ираке. – прим. авт.). Для детей это очень болезненная ситуация.
Представьте себе, школу 1 сентября, шум-гам, крики. А эти дети, были под обстрелами, но в такой ситуации оказались впервые. Поэтому, мы для них сейчас проводим различные экскурсии, в музеи, школы и т.д.
Эти дети должны знать историю и культуру Казахстана
Некоторые родители против данных мероприятий, но мы все равно проводим их. Потому что дети должны знать историю и культуру Казахстана. Кроме того, мы показали им акимат. Чтобы они знали, что есть городская власть и в случае чего смогут обратиться туда. Они ведь не видели ничего, кроме войны, бомбежки и палаточного лагеря.
– Сколько вы будете заниматься с данными детьми? Точнее, сколько вам понадобиться времени, чтобы вернуть их в общество?
– До совершеннолетия. Нельзя изменить и сформировать их мировоззрение за месяц, за год. Когда говорят что ресоциализация или дерадикализация произошла за год, это безумие. Нет, так не бывает.
Это как хроническое заболевание. Нельзя излечиться за два-три месяца.
Это как хроническое заболевание. Разве можно излечиться от этого за два-три месяца? Нет. Необходимо очень долго и серьезно работать над их сознаниями.
Мы посредством детей, должны работать с родителями. И выбирать тех детей, которые быстрее всех смогут поменять понимание религии в своей семье.
– Расскажите о тех, кто сами вернулись?
– Кроме тех, кто по указу Президента были возвращены, есть те, кто сами вернулись. Их мужья убиты или находятся в розыске. Они смогли вернуться посредством сертификатов для возвращения на родину.
– Каким образом?
– Они обратились в посольство. Многие из них потеряли документы, в связи с чем им были выданы данные сертификаты. Их депортировали, в основном через Турцию.
После возвращение, женщинам здесь намного легче ориентироваться. Приходят в ЦОН, и говорят: «я потеряла документы». Никаких мер против них не могут предпринять. Но с документами детей у них возникают проблемы. Потому что они рождены там (в Сирии и Ираке. – прим. авт.). Без медицинских документов, без получения свидетельства о регистрации, они вынуждены прийти к нам.
Мы официально документируем этих детей. Проводим геномную экспертизу, получаем результаты, идем в суд. В гражданском порядке восстанавливаем факт рождения детей, факт родства и потом на основании решения суда, получаем в ЗАГСе свидетельство о рождении ребенка.
Кроме того, оказываем им различные бытовые, социально-медицинские услуги.
– А эти женщины работают?
– Мы направляем их на различные курсы, закончив которые, они устраиваются на работу. Есть курсы шитья, маникюра и т.д. Это возможность каждый день зарабатывать живые деньги, для того, чтобы быстрее ресоциализироваться.
Многие из женщин имеют высшие образования. Мы даем им возможность вспомнить свою специальность.
Они вышли замуж за мужчин, которые покорили и увезли их, обещая им достаточно «райскую жизнь».
Так сложилось, что они вышли замуж за мужчин, которые покорили и увезли их, обещая им достаточно «райскую жизнь». На самом деле, многие из тех мужчин уже погибли. А женщины, пережив немало испытании вернулись, мы должны им помочь адаптироваться.
– Бывает ли так, что они перестают приходить к вам, в связи с тем, что им кто-то говорить, что нельзя с вами работать или учиться у вас?
– Уходить не уходят. Но есть, некоторые моменты, когда они меняют отношения.
В такие моменты, наши психологи и теологи работают с ними и пытаются их оградить от радикального влияния.
– Бывало ли так, что тех, кто вернулись сюда, воспринимали как «героев»?
– Да нет. Потому что, вы же знаете, что некоторых из тех, кто вернулись, сразу же арестовали. Им ведь объясняют, что они незаконно пересекали границы, участвовали в запрещенной деятельности и т.д.
Может быть, в какой-нибудь самой закрытой, радикальной среде их и воспринимают как «героев», но в рамках светского общества, все наоборот.
– Они рассказывали случаи из «той жизни»? Какое там отношение к женщине?
– Очень редко. Мне рассказывали одну историю. В одной семье, муж очень сильно избивал свою жену. Она буквально, через день ходила и просила чтобы их развели. Нет, этого не произошло. Хотя она там говорила ему «таляк» – «развод» и т.д. Он приходил и забирал ее. Мы понимаем, что у него, возможно были проблемы с психикой. Но это происходило там.
Если бы это было здесь, мы могли бы принять какие-либо меры. А там, он избивал ее до полусмерти. Конечно, кто ее там защитит? Они ведь были там незаконно.
– После совершеннолетия, дети прошедшие через ваш центр, могут к вам обратиться?
– Конечно. Мы поддерживаем с ними связь.
Со временем, мы для них местом, где можно рассказать о своих проблемах, проговориться, поговорить с психологом. Не обязательно на религиозные тему, мы разговариваем на различные темы.
Иногда не обязательно выписывать лекарство. Человеку иногда надо, чтобы его просто послушали, чтобы он смог выговориться. Где-то поможет психолог, где-то теолог.
В критических ситуациях ребенок может быть помещен в такой центр как наш. У нас имеются детские гостиницы в каждом центре.
– Ваши центры есть во всех областях нашей страны?
– Практический во всех регионах страны есть наши центры, кроме Кустаная, Петропавловска и Усть-Каменогорска. Но у нас есть возможность, при необходимости отправлять в эти города своих сотрудников.
– Есть ли вероятность того, что эти дети смогут забыть все это?
Мы не имеем права, не давать им возможность исправиться.
– Есть. И в обычной жизни дети могут вырасти и стать преступниками. Никто от этого не застрахован. Мы не имеем права, не давать им возможность исправиться.
Есть Конституция. Есть закон о правах ребенка. Мы должны придерживаться его. Мы – это государство. Каждый человек, являются частью государства.
– Спасибо вам за интервью. До свидания.
