Тема реабилитации лиц, оказавшихся под воздействием деструктивно-радикальных псевдо-религиозных течений и организаций действительно актуальная и интересная, но мы затронем только самую верхушку «айсберга» – «что же это такое» и «кто должен этим заниматься?».
Собственно, реабилитация – это комплекс теологических, психологических и социально-адаптационных мероприятий, направленных на отказ участника реабилитационной программы (адепта, приверженца) от идеологии деструктивных религиозных течений и организаций, путем поэтапного восстановления традиционной системы ценностей казахстанского общества, межконфессионального и межрелигиозного согласия и ресоциализации в рамках светского общества, которым и провозглашает себя Республика Казахстан.
Таким образом, отказ от деструктивных радикальных религиозных взглядов и убеждений является конечной стадией – ожидаемым результатом реабилитационной работы, в результате которой объект воздействия не только адаптируется к доминирующим в казахстанском обществе светским ценностям, но и полностью отходит от деструктивных радикальных идей.
В рамках проведения теологической реабилитации, специалист-теолог осуществляет непосредственную работу с приверженцами деструктивных религиозных течений путем проведения разъяснительных бесед и консультаций по вопросам религиозного характера, с постепенным использованием материалов, дискредитирующих тоталитарную идеологию и выступающих в поддержку исторически-традиционной формы религии. Критерием теологической реабилитации служит переход адепта либо в традиционный ислам, либо он становится светским человеком.
Психологическая реабилитация включает работу по оценке психологического состояния приверженца деструктивных псевдо-религиозных взглядов и убеждений, определения его психологического портрета и выработке индивидуального плана реабилитации с учетом полученных сведений. Целью психологической реабилитации является повышение уровня критического мышления, формирование у личности самостоятельной системы воззрений на окружающий мир, которые вносят конкретный смысл в его жизнь и цели на перспективы, а значит, будут способствовать и облегчению задач, как теологической, так и социальной адаптации.
Часто задают такой вопрос: «Можно ли человека, подверженного радикальным идеям, вернуть к обычной, нормальной жизни?».
По этому поводу очень хорошо сказала в одном из своих интервью Юлия Денисенко, известный эксперт по вопросам реабилитации: «При вербовке при формировании такой религиозно-культовой зависимости используются слабости человека и отсутствие иммунитета к таким злоупотреблениям. Сам человек оступился или его подтолкнули, он падает всегда в пропасть самого себя, при том, что при «провалах» мышления и мировоззрения у индивида здесь могут действовать принципы и правила манипулирования, т.е. «да», нас вербуют культовые организации, но с помощью наших же желаний, наших устремлений, наших страхов, используя все это, тем самым, человек сам становится заложником своих же слабостей» [1].
И здесь самое грустное и печальное в том, что осознание может наступить совсем поздно, когда у человека не остается ни близких в окружении, ни работы, ни профессиональных навыков, а вся его жизнь будет аккумулироваться вокруг некой «искусственно созданной системы», искусственной семьи, квази-общества и даже квази-государства – Исламского государства ИГИЛ/ДАИШ.
В таких случаях процесс возвращения человека в обычную, мирную жизнь становится крайне затруднительным, а подчас невозможным, потому что человек подвергается уголовному преследованию в соответствии с законодательством страны проживания. Здесь надо отметить, что наказание за преступления в сфере экстремизма и терроризма достаточно жесткое.
Для человека, который хочет выйти из деструктивной псевдо-религиозной организации, подобная ситуация кажется шагом в «пропасть», шагом в никуда – то есть «да», есть желание, пришло осознание своей ошибки, есть желание изменить свою жизнь, однако как это сделать, на кого и на что опереться?
В первую очередь его должны ждать дома и любить родные и близкие, а так же общество, всегда готовое поддержать эмоционально, морально, информационно.
В своей практической психодиагностической работе психолог Оразов Т.С., один из авторов данной статьи, применяет такие несложные методики, как «Пропасти», «Ущелье» и «Дерево и человечки», «8-цветовой тест Люшера», «Цветопись Лутошкина». В процессе реабилитационной работы психологу-реабилитологу приходится производить некоторую «реконструкцию» событий. Также психолог-реабилитолог в работе применяет несложные тесты.
Здесь требуется небольшое уточнение: из практики психологической реабилитационной работы известно, что подчас люди не хотят работать с психологическими тестами, выражая при этом подозрительность, недоверие, даже открытое отторжение (особенно это касается различных тестов-опросников).
В реабилитационной индивидуальной работе, несмотря на новейшие технологии, наиболее приемлемыми методами психодиагностики продолжают оставаться старые испытанные методы, такие как беседа и наблюдение, которые позволяют собрать необходимую информацию и вовремя привлечь к реабилитационной деятельности специалистов смежных профессий.
Процесс реабилитации – очень сложный, кропотливый, длительный. Труд, который невозможно возложить на плечи только психолога или только теолога – это командная работа. Например, при изучении имеющихся документов, нередко специалист-психолог выявляет психические отклонения у пострадавших от деструктивного радикального воздействия, что позволяет внести соответствующие коррективы в дальнейшую работу с ним, привлекая медицинских работников. Занятия с такими людьми требуют максимального такта, чуткости, внимательности, ну и, конечно же, определенного практического опыта.
Аналитики считают, что в реабилитации квалификация теологов и психологов играет важную роль, ведь от уровня знаний, образования, навыков специалистов зависит многое. Не менее важны и личностные качества самого реабилитолога, а также его, профессионализм, умение вести беседу, дар убеждения, тактичность, доброжелательность, толерантность, выдержанность.
Главная задача экспертов, задействованных в этом процессе, – это откровенный разговор, в коем необходимо отыскать тот самый «якорь», который «держит» человека, ту самую психологическую «изюминку». Беседу всегда можно направить в нужное русло, зацепившись за что-то знакомое и найдя тему, интересную обоим, найти индивидуальный подход, потому что, если человек не заговорит с вами, не идет на контакт, то вы ничего не сможете сделать.
Здесь надо заметить, что у каждого специалиста-реабилитолога имеется свой наработанный в процессе деятельности опыт, определенный порядок или алгоритм, индивидуальный стиль, ведь подчас бывает так, что всем известный метод может не «сработать».
Специалист, который проводит профилактику или дерадикализацию, должен понимать, что у него более глобальная миссия – содействие национальной безопасности, забота о настоящем и будущем своей страны, своего народа.
Это действительно очень важно, ведь специалистов-психологов и теологов по реабилитации именно в деструктивно-религиозной сфере совсем немного, поэтому государственные органы, ведомства, ответственные за работу по профилактике и противодействию религиозно-мотивированному экстремизму и терроризму, должны способствовать закреплению их в регионах, широко использовать их положительный опыт и ценные методики.
Подытоживая, следует сказать, что теолого-психологическая помощь – это кропотливая и большая работа, очень актуальная и сложная, но вселяет надежду и оптимизм то, что уже имеется достаточное количество лиц, успешно прошедших курс реабилитации, а значит, шанс на восстановление есть у каждого.
Олег СИНЯКОВ,
магистр религиоведения, аспирант Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского, эксперт-аналитик КГУ «Центр общественного развития и информации», г. Петропавловск, Казахстан
Тулеген ОРАЗОВ,
психолог КГУ «Центр общественного развития и информации»,
г. Петропавловск, Казахстан
Список литературы
1. «В экстремизме нет никакой религии». Эксперт о причинах радикализации. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: . Дата обращения 17.06.2020.
