Одной из тем активно обсуждаемых экспертной средой является вопрос реабилитации и ресоциализации граждан, возвращенных из зон террористической активности.
В СМИ активно освещались вопросы возвращения казахстанских граждан из Сирии, многие из которых пройдя комплексные курсы реабилитации смогли вернуться к обычной жизни, к своим родным и близким.
Однако в отечественной экспертной среде в том числе зарубежной есть мнение о низкой результативности реабилитационных практик, ввиду отсутствия четких индикаторов и апробированных методик дерадикализации. По мнению практикующего психолога Гульназ Раздыковой помимо реабилитационной работы, фактор поддержки со стороны близких людей является одним из важных факторов воздействия на пострадавших и успешно позволяет им пережить последствия пережитого травматического стресса.
– Гульназ Максутовна, продолжим нашу беседу. В чем популярность идеи радикальной организации ИГИЛ для женщин?
– Феномен ИГИЛ в том, что это франшиза, которая умела спекулировала на социальных проблемах, психо-эмоциональной уязвимости, религиозной безграмотности. Механизмы идеологического и психологического заражения женщин оказались намного эффективнее, чем в предыдущих террористических организациях.
– Какую ценность представляют женщины в террористической деятельности?
– Поскольку радикализация в террористических целях по-прежнему считаются «мужским» вопросом, то отношение к радикализации женщин характеризуется предвзятостью. В ситуациях насилия женщины часто представляются пассивными фигурами, жертвами, беспомощными, зависимыми и руководствующимися материнским инстинктом людьми. Общественная стигма, что женщина, слабая, беззащитная, а значит не опасная. Это ошибочное мнение. По опыту могу сказать, что работать с женщинами иногда сложнее, чем с мужчинами.
Во-первых, использование женщин, имеет свои смысл с точки зрения результативности. Хотя если посмотреть историю крупных терактов, с участием женщин, то мы видим, что ни о каком переговорном процессе с женщинами не может быть и речи. Во-вторых, женщины менее меркантильнее, чем мужчины. А значит, это дешевый способ терроризма. Ей не надо платить, достаточно влюбить ее в себя или убедить мстить за родного человека.
Ошибочно полагать, что женщина более или менее опасная, более склонная к миру или к насилию, чем мужчина. Никаких научных доказательств этому нет. Это все стереотипы.
– Казахстан на международных площадках заявляет о готовности делиться накопленным опытом репатриации и реабилитации своих возвращенных граждан из Сирии. Имеется ли у нас своя специфика реабилитационной работы?
– Опыт налаживания реабилитационных мероприятий в нашей стране отличается от классического понимания реабилитации за рубежом.
Реабилитационная работа в нашей стране представляет собой комплексную деятельность по 3 основным направлениям: теологическая реабилитация, психологическая реабилитация и социальная реабилитация. В отношении женщин из Сирии это дополнительно медицинское и юридическое сопровождение.
Понимание определенной ситуации радикализации требует учета особых контекстуальных и личных факторов, задействованных в этом процессе. Радикализация это процесс, а не результат жизнедеятельности человека.
– В СМИ освещались вопросы выхода женщин из стен адаптационных лагерей, где они успешно прошли этапы реабилитации и ресоциализации. Насколько это соответствует действительности?
– Мне как психологу, хотелось бы акцентировать внимание на психологических аспектах реабилитации данных женщин и рисках повторной радикализации.
Несмотря на, то, что все женщины возвратились домой, говорить, о том, что все они 100% реабилитированы пока что рано. На текущий момент, можно констатировать что мы добились только первичных результатов. Это значит, что женщины отказались только от крайне радикальных взглядов понимание тех или иных вещей, то есть касательно оценок каких-то конкретных событий, например, причин войны на Ближнем Востоке. Мы добились того, что женщины не “капсулировали” свои проблемы. И это уже большой шаг. Учитывая степень их религиозной погруженности и стаж пребывания на территории МТО.
В большинстве они соглашаются с тем, что было неправильным ехать туда (Сирию), но в тоже время многие из них остаются на тех же основных принципах их радикальной идеологии. И работа с ними должна быть продолжена. Кроме того, мы не исключаем риски вторичной радикализации их сознания.
– Каковы риски вторичной радикализации и можно ли предотвратить подобное?
– Риски вторичной радикализации зависят прежде всего от среды куда попадает женщина по возвращению домой. При формировании отрицательного отношения к ней со стороны общества она вновь может вновь вернуться в то состояние, из которого нам с трудом удалось вернуть.
При выходе из адаптационного лагеря женщина может попасть неблагоприятную среду и вновь радикализироваться, это прежде всего зависит от среды проживания и общения, отношения к ней ее родных, коллег и соседей.
К примеру, в случае возвращения репатрианта обратно в семью которая разделяет радикальные взгляды то риск ее вторичной радикализации только повышается.
Кроме того, к радикализации может повлиять ее вторичное замужество, в именно заключение брака с представителем радикального течения. Рисков существуют предостаточно. Увы можно констатировать тот факт, что в обществе сохраняется отрицательное отношение к этим женщинам. И в этом есть и наша вина, мы сами долгое время «демонизировали» образ этих женщин, а теперь хотим чтобы общество безконфликтно их приняло.
Поэтому для избежания негативных тенденции, нам необходимо обеспечить возвращенным женщинам здоровую среду. Помимо работы с репатриантами, мы должны вести разъяснительную работу в обществе с целью формирования доверия к к своим гражданам, выжившим и изъявившим желание вернуться на Родину из Сирии.
Финансовые проблемы, наличие инвалидности и увечий, профессиональная невостребованность, отторжение со стороны жамагата, эмоциональная связь с женщинами, которое до сих пор в лагере «Аль Холь», психотравмы, личные проблемы, страх перед будущим, вот неполный перечень рисков, создающих условия для их повторной радикализации.
Cерикбол Билялов
